— Доставка для Анны Ильиничны.

— От кого? — Наши голоса прозвучали в унисон, и был ещё один, третий.

Посмотрела через плечо, генеральный.

Быстро же он поднялся. Бдит демон, чтобы все только по его указке было. Курьер смущенно посмотрел на бутоны пион, и уголки открытки. Дмитрий Станиславович уже успел сделать шаг, пока Валера приоткрыл в непонимании рот, как в моей голове затрубили барабаны, подобно баскетболисту обогнула препятствие и выхватила букет из рук курьера, прижимая к груди.

— Дмитрий Станиславович, тоже букетик ждёте?

— Выглядит тяжелым, хотел помочь, — длинные пальцы размяли переносицу, брови сжались в одну линию.

Генеральный затуманенным взглядом посмотрел на букет, затем второй и тяжело выдохнул, словно происходящее сулило ему только головную боль.

Валерин букет смотрел довольно скромно с размашистой связкой пионов. Подцепила пальцами открытку, развернула «от Папочки» с сердечком и продолжение красивым размашистым подчерком «Твои фотографии пришлись, кстати, моему утреннему стояку». Почувствовала, как кровь заливает щёки. Закрыла, и погрузила открытку в самые дебри стеблей.

— Отец, он меня балует, знаете, я единственный ребенок в семье, а дочери всегда ближе к отцам, — телефон в кармане завибрировал, от подступающей паники начала нести первое, что приходило в голову. — Дмитрий Станиславович, прошу прощения.

Отягощённая его молчанием тишина становилась осязаемой, густыми клубами поступало в легкие, становилось поперёк горла. Нужно было что-то ещё сказать, дополнить, но физически это становилось уже невозможным. Успел прочитать? Нужно было отвернуться, прикрыть пальцами.

— Папочка? — Генеральный ехидно улыбнулся, наклонив голову на бок. — Не знал, что у вас имеются такие поклонники. — Оправдания мои он слушать не стал, продолжил. — На встречу поеду один, в офисе сегодня меня не будет.

Дмитрий Станиславович поправил пиджак, пренебрежительно посмотрел на Валеру, точно, он же тут всё это время был.

— Валер, мы с тобой уже обговаривали момент рабочего пространства.

— Не удержался, больше такого… — слушать его уже не стали. — Такие поклонники? Это он про меня? — Валера скептически пробежался глазами по букету пионов. — Вечером, не забудешь?

— Да-да, — ответила одними губами, без звука, до конца не понимая на что соглашаясь.

Механизмы в моей голове порядком заржавели, шестеренки крутили по кругу последние пять минут, оставляя меня совершенно недвижимой, только чувство стыда становилось полным, отчего можно было ощутить его вкус во всех красках. «Папочка?» — слова генерального доходили до меня туго, то отдаленно отскакивали от стенок подсознания, то заглушали собой все мысли, представляя, как теперь выгляжу в его глазах. Шикарную я, однако, рекомендацию получу, если придётся уволиться.

Поставила цветы у окна, успокаиваясь. В целом, можно сказать, пронесло, но осадок остался. Мало того что перед боссом стыдно, хоть сквозь землю провались, так ещё змей этот, личные границы перешёл, да как, прямо на работе. В предложении Полины было рациональное зерно, одна его шалость могла встряхнуть мою жизнь, а то и вовсе разрушить.

Посмотрела на экран телефона, опустошённо падая в кресло.

«Давай, малыш, запиши мне голосовое. Хочу, чтобы ты повторяла своим нежных голоском Папочка, как тогда, лежа на моих коленях».

Боль в висках опустилась к груди, иссохшими губами я хватала воздух, чувствуя как сердце учащенно забилось. Пальцы быстро застучали по сенсору, в ответном гневном сообщении. Где-то на середине остановилась, стёрла все буквы. Легкое возбуждение прошлось мурашками по спине, задержалось на пояснице. Сжала колени, усиливая это ощущение. Снова, я не могла позволить себе отказаться, а потом легкая мысль «почему бы один разок не поддаться», возобновляла всю мою зависимость от этого человека, и становилась центром всех моих желаний.

Нужно было проигнорировать. Просто не отвечать. Нужно.

«Что мне за это будет?»

Пальцы расстегнули пуговицы на блузке, подняла бюстгальтер и крепко сжала ладонь грудь, представляя, как это делает он. Сильно сдавливает, отпускает, чтобы ощутить облегчение, и подцепляет сосок, оттягивая его на себя. Потом опускается ниже, играясь языком с пупком, кусая и засасывая кожу, опускаясь между ног.

Телефон завибрировал очередным сообщением, только взглянув, я всполошилась. Впервые, он прислал фотографию, руки затряслись, глаза жадно вцепились в позволенный кусок. Не полная, только часть его тела, но и это превзошло все ожидания. Четко прочерченные кубики напряженного пресса, вздутые вены, уходящие под слегка спущенное полотенце. Вот это мой дед.

Выждав, он позвонил.

— Тебе не стыдно? — его грубый голос звучал до одури опьяняюще, спокойный, растянутый.

— Нет, — откинулась на спинку, запуская пальцы в трусики.

Вспомнила, как сжала его голову, потянула за волосы, а он так утробно застонал, что пробрало до самых кончиков пальцев.

— Поставить бы тебя сейчас раком.

— Угу, — тихие стоны послышались из груди, отдаленные, будто и вовсе не принадлежащие мне.

— Малышка, я жду.

Облизнула губы. Туфли покосились под столом, ноги дрожали. Необходимо, сильно хотелось чувствовать его, вздыхать запах, слушаться и ластиться к его рукам.

— Папочка, мой дорогой, — ломаный голосок звучал с заискиванием его одобрения, словно и не было нашего расставания, будто я и не хотела уходить.

— Твой, — как-то просто, легко и свободно, без привычного, деланного низкого голоса, который показался до ужаса знакомым.

— Стой, — выпрямила спину, буквально утопая в этом новом ранее незнакомом тембре, — скажи ещё что-нибудь.

Папочка молчал, тяжело задышал в трубку. Он понял свою оплошность, и теперь словно выжидал: узнаю или нет? Обвела глазами кабинет, будто путешествуя по воспоминаниям. Должна, обязательно должна. Хвост маячил перед носом, но только бы ещё подсказку.

— Вот же чёрт! — Скинула.

В углу офиса маячила камера с зеленым огоньком. Как же я могла про неё забыть?

Глава 6

Надо было сразу спускаться, не терзаться себя понапрасну тревогой, а сейчас, время упущено, смеются за дверью, хорошо им. Такой фильм к обеденному времени подоспел. Ударила себя по щеке, то ли в наказание, то ли для бодрости духа. Злость укоренилась сильней, взяла в руки телефон.

«Не пиши мне больше, ты портишь мне жизнь» — отправила.

Сделала ещё один круг перед кабинетом охраны, не решаясь зайти, и оттягивая момент публичного унижения. Сколько раз пересмотреть уже успели? Помощи у Полины просить не стала, слишком щепетильная ситуация, для увеличения круга знающих лиц. Стрелка часов неумолимо продвигалась.

«Моя проказница попалась? Ничего, ты же сама хотела стабильности, видишь ли, она накладывает определенные устойчивые обязательства»

Сволочь. И как это расценивать? Не собирается же он периодически выкидывать подобные штуки. Сама виновата, не нужно было на рабочем месте таким заниматься. Больше ни на одно сообщение ему не отвечу. Влетела в кабинет, не думая.

Двое в форме смерили меня непонимающим взглядом. Багровые лица и замявшиеся складки у глаз, окаменели на мгновение прерванным весельем. Один с набитым ртом, другой в полуприседе, не успев опуститься полностью на стул.

— Понравилось? — Встала перед ними ожившим воззванием. — А теперь быстро удалили запись!

— Дамочка, — начал один и спрятал ладони в карманах.

— Ильинична, — второй прожевал, и ударил первого по лбу.

— Руки на стол, — пригрозила пальцем, быстро пробежав взглядам по мониторам, не находя нужной локации. — При мне сейчас же удалите запись.

— Да подожди ты, Ильинична, что случилось?

— Ваня-Ваня, фото с женой на столе, — поправила рамку, — не стыдно?

— За жену?

— За видео со мной.

Мы все переглянулись. Иван побелел в одночасье, посмотрел на коллегу и пожал плечами, как бы в оправдание. Первый поджал ноги и вытянулся как по струнке, рассматривая воображаемый рисунок на стене.